Друзья, еще раз хочу поблагодарить всех, кто, так или иначе, выразил мне свою поддержку. Я чрезвычайно признателен тем, кто высказался по этому поводу, или поставил свою подпись на соответствующих подписных листах. Мне известно, что всего подписалось около 1000 человек (кстати, хороший повод для очередных обысков !).
К сожалению, я так и не увидел часть этих подписных листов. На них сейчас любуется недавно принятый советник г-на Афанасьева по безопасности некто Глухов. Пенсионер от КГБ. Не сомневаюсь, что копии этих листов с большим вниманием изучают сейчас также сотрудники следственного комитета.
Передал эти документы в руки Глухова человек, от которого я ожидал подобного в последнюю очередь. Человек, который, когда я оставался ректором, сам проявлял инициативу по организации сбора подписей в мою поддержку. Человек, который, как только я перестал быть ректором, ни капли не задумываясь, предал не только меня, но и всех тех людей, чьи подписи оказались на листах. Этот человек – Борис Борисович Пономарев.
Я как-то писал, что за прошедшие месяцы у меня атрофировалась способность удивляться. Ан нет. Не атрофировалась.
Мне даже трудно найти слова. Могу лишь задать вопрос, которым я и озаглавил эту заметку: И ты, Борис?!
Ладно, Бог с ним, с Борисом Борисовичем, пусть он сам со своей совестью, если она у него осталась, решает проблему того, как он будет смотреть в глаза людям, подписавшимся в мою поддержку.
Давайте немного задумаемся о том, что двигает в этой ситуации Глуховым? Люди, поставив свои подписи, добровольно и смело высказали свою позицию. Как кто-то смеет лишать их такого права? Мне кажется, что даже для отставного кагэбешника ответ должен быть очевидным: никак и никто. Но наш герой, видимо, о подобном даже не задумывается. Похоже, он давно потерял связь с реальностью, заблудившись во временах подавляющего могущества ведомства под названием КГБ. По крайней мере, с действующими сотрудниками ведомства (правда, с несколько измененным названием) связь явно потеряна. В противном случае, он обращался бы за информацией (обо мне, например) к надежным источникам, а не собирал слухи по подворотням, и мне не приходилось бы потом, от знающих людей слышать замечания в его адрес еще более саркастические, чем я позволяю себе в этой заметке.
Впрочем, объективность даваемых характеристик вряд ли является необходимым квалификационным признаком должности советника по безопасности. Судя по всему, к числу решаемых им задач относится совсем другое. Перлюстрируется почта, слушаются телефоны, читаются смс-сообщения, мониторится интернет-трафик. Проверяется, кто с кем общается, о чем говорит, что думает. Проводятся профилактические беседы.
Ау!!! Друзья, ИрГТУ – это университет, а не военная организация, не шпионская резидентура и не оборонное предприятие. Это научная и образовательная организация с генетически ей присущими традициями открытости и свободы. Необходимый минимальный уровень секретности вполне обеспечивается секретным отделом.
Ну зачем советнику Глухову подписные листы? Лишить меня возможности защищаться таким образом? Или листы нужны Афанасьеву, который с присущим ему бесстыдством (привычно скрываемым за благостным фасадом), теперь каждое свое кадровое решение будет принимать лишь сверившись с этими списками?
Я предлагаю должность Глухова назвать по-другому. По-честному. Не советник по безопасности, а советник Афанасьева по оправданию легитимности исполнения им обязанностей ректора. Или так: Советник Афанасьева по вопросам защиты от того, чтобы его хм… некоторые действия не стали известны университетской общественности. Или вот еще лучше: Советник по защите должности ректора, полученной Афанасьевым непристойным способом, от посягновений на эту должность более достойных людей.
Которых, кстати, в университете немало.
Ваш Иван Головных
goloviv@live.ru